Макс думал. Каждый день он заставлял себя собраться и думать, но мысли не шли, будто кто-то наступил на шланг, и вода перестала поступать. Он недавно видел такое в одном из первых фильмов. А мысли были нужны, ой как нужны.
Способность думать – это единственное, что отличает человека от рамехов – разумных механизмов, которые делают теперь абсолютно всё, но не могут придумать чего-то нового. Это единственное, что осталось человеку, чтобы заработать. Макс был человеком, причём человеком семейным, и ему во что бы то ни стало надо было заработать. Нужна была хоть какая-то, хоть малюсенькая мысль.
Макс перебирал в уме блоки, узлы, конструкции, системы связи и безопасности. Казалось, всё, что можно было придумать, уже придумано, всё, что можно было усовершенствовать, уже усовершенствовано.
Уже месяца два Макс не мог ничего заработать, да и раньше его гонорары оставляли желать лучшего. Дом обветшал и требовал ремонта, гравигенератор ощутимо пошаливал. Его жена Лана и дочь Тина уже давно ждали обещанную кросс-галерею. Макс отлично понимал, что самое главное для здоровья в невесомости – это движение и физические нагрузки, и кросс-галерея просто необходима его семье для нормальной жизни в космосе, но сделать с собой ничего не мог.
Сегодня Макс опять думал в бассейне. Года три назад он сам выдумал такой бассейн с воздушными пузырями. Тогда он неплохо заработал на этой идее, но самое главное, эти пузыри помогали ему думать. Они надувались специальной установкой и висели в невесомости прямо внутри бассейна. Это был прорыв. Но потом постепенно эффект угас, и выдумать что-то новое опять стало очень трудно.
Если дело пойдёт так дальше, то, страшно подумать, придётся отказаться от собственного дома и перебраться в общежитие. Какое уж тогда движение и физические нагрузки! Придётся лежать в одной из капсул общего стеллажа вместе с сотнями таких же неудачников на стимуляторах мышечной активности, чтобы не загнуться от дистрофии мышц, и трястись от этой синтетической активности. Вот там уж точно ничего не придумаешь.
Макс приказал Бобу выключить гравитацию и надуть пузыри. Боб был управляющим. Он управлял всем, что было в доме. Он был рамехом – компьютером с множеством всяких механических рук, клешней и прочих инструментов, разбросанных по всему дому, одним из тех самых разумных механизмов, которые отняли у людей всю работу.
Прогнувшись в спине и двигая руками, Макс описал полный вертикальный круг спиной вперёд, то и дело протыкая головой воздушные шары и вдыхая из них воздух. Шары сдувались или рассыпались от его движений на мелкие, образуя своеобразную пену, которая слегка мешала смотреть вокруг. Перед его глазами за толстым сферическим стеклом проплывали мелкие точки звёзд, аккуратные лепёшки спутников, да и сам хозяин этих спутников – щёголь Сатурн, прячущий глаза за огромными полями сдвинутой набекрень пижонской шляпы.
Большинство владельцев собственных домов любителей спокойной жизни предпочитали вертеться около Сатурна. Здесь благодаря разнообразной геологии спутников всегда легко было пополнить практически любые запасы, прикупить готовые модули и сделать модернизацию космического жилища.
Макс пытался вспомнить своё состояние, когда он впервые окунулся в такой круглый бассейн и когда его окутал сонм новых мыслей, вспыхивающих благодаря необычным ощущениям, но сейчас всё было напрасно. А всего-то и надо было только подумать, подумать нужную мысль. Но как это тяжело!
Макс сделал ещё круг. Спина устала от непривычного изгиба. Сколько ещё нужно так вертеться, чтобы что-то придумать? Вот Сатурн тоже вертится словно волчок миллионы лет и не устаёт. Макс почувствовал, как будто что-то зашевелилось в голове, какие-то лоскутки мысли. Вращение придаёт стабильность… Гироскопический эффект…
– Боб, дай-ка мне схему билинейного двигателя с нестабильными потоками.
Через секунду перед его глазами появился чертёж двигателя.
– Увеличь камеру ускорения потоков, поверни на 15 градусов, так… Вот они голубчики… А теперь заставь их вращаться вокруг продольной оси. Что получается?
Двигатель перед ним ожил, детали задвигались, потоки завертелись.
– Стабильность потоков возросла на 42 процента – ответил Боб бархатным баритоном.
– Сколько это будет?
– Мелкая идейка – саркастически заметил Боб – Расчётная стоимость сто двадцать тысяч универсальных денежных единиц.
– Отлично! Будет вам кросс-галерея и ещё останется. Включай гравитацию.
Макс всплыл на поверхность вместе с бурливо лопающимися пузырями и радостно позвал жену. Через полминуты Лана появилась на краю бассейна, удивлённо глядя на непривычно сияющее лицо мужа. Пользуясь моментом, пока гравитация ещё не набрала силу, Макс выпрыгнул из воды, схватил жену за руку и увлек к себе в бассейн.
– Загусти воду, Боб – крикнул он на лету.
Они медленно упали вместе на поверхность воды и остались лежать на ней как на мягкой кровати.
– У меня получилось! – радостно воскликнул Макс, обнимая и целуя жену – будет у нас кросс-галерея! Через неделю будем бегать по лесу, забираться на гору, перепрыгивать через овраги, кататься по траве.
– Ты у меня молодец! – ответила Лана и ласково его обняла.
– Входящий вызов, Макс – сообщил Боб официальным тоном.
– Боб, ну ты же видишь…
– Извини, Макс, я пытался отложить контакт, но он настаивает, говорит, что время очень критично. Это Константин Ежов.
– Ну, ладно – согласился Макс – Это мой университетский друг – пояснил он жене – несуразный такой человечек.
Перед Максом появилось грустная физиономия с длинными волосами.
– Кост! Привет! Сколько лет! – приветствовал физиономию Макс.
– Извини, Макс, что отрываю от приятных занятий, но у меня катастрофа.
– Что случилось?
– Меня выселяют.
– То есть как выселяют? За что?
– По статье. За последний год я ничего не придумал. Теперь они считают меня тунеядцем и выселяют из общежития.
– Тебя? Из общежития? Но куда?
– Скинут на планету, а там, сам знаешь, долго не протянешь, ни чистого воздуха, ни чистой воды.
– Да-а, дела – сочувственно вздохнул Макс.
С некоторых пор, когда Земля была окончательно загажена и превратилась в огромную свалку, а люди переселились в космические дома и общежития, как-то само собой получилось, что её стали называть просто планетой, как будто она уже не была достойна носить собственного гордого имени.
– Как же тебе помочь… – задумчиво произнёс Макс.
– У меня осталось полчаса – обреченно выдавил Кост – если что-то придумаешь…
– Даже не знаю, что тут можно придумать…
Физиономия исчезла.
– Ты слышала? Коста выселяют.
– Бедный парень – равнодушно отозвалась Лана и обняла мужа.
– Надо ему как-то помочь.
– Конечно, надо, но что мы можем сделать? – Лана будто успокаивала мужа.
– Что сделать? Что сделать… – задумчиво произнёс Макс – Боб, ты уже зарегистрировал идею?
– Ещё нет. Обсчитываю сопутствующие эффекты.
– Не регистрируй пока без моей команды.
– Что ты задумал, Макс? – встревожилась Лана.
– Ты знаешь, я тут подумал, если зарегистрировать мою идею на него, то он был бы спасён и жил бы спокойно как минимум ещё год в своём общежитии.
– Ты с ума сошёл? А как же мы? Как же наша кросс-галерея? Да ты же мне говорил, что мы сами можем оказаться в общежитии.
– Ну, я придумаю что-то ещё – неуверенно процедил Макс.
– Придумаю? Свежа сказочка. Ты полгода кормишь нас обещаниями, а тут только подвернулась мало-мальская идея, и ты хочешь её отдать первому встречному.
– Он не первый… Он… Да в конце концов, какая разница, кто он. Он человек.
– Я тебя не понимаю – с вызовом сказала Лана, неловко выбралась из бассейна и демонстративно крутанув головой ушла к себе.
Макс тоже вылез, вытерся поданным Бобом мягким полотенцем, на несколько секунд застыл, потом вяло бросил полотенце в пластиковую клешню Боба и побрёл в свою каюту.
Макс любил свою жену. Они познакомились двенадцать лет назад, когда массовая эвакуация с планеты уж заканчивалась, работали на одной станции и практически сразу поженились. Лана была биологом, а Макс технарём, и она постоянно требовала от него соблюдения норм биоконтроля, поскольку тогда ещё не было повсеместно работающих рамехов. Долго не заводили детей, пока у них не появился собственный дом – крошечная капсула жизнеобеспечения, плывущая в безграничном пространстве вселенной.
У дочки Тины сразу обнаружились проблемы с позвоночником. Такие проблемы были у многих детей, родившихся в невесомости. Искусственная гравитация была очень дорогой и доступной далеко не всем, а периодические грави-сеансы не обеспечивали нормального развития ребёнка. Потом Макс начал хорошо зарабатывать, расширил и модернизировал дом, прикупил мощный грави-генератор, но для полного восстановления восьмилетней девочке требовалась индивидуальная физическая программа, а для этого нужна была кросс-галерея.
Макс прекрасно понимал, что так легко сказанные им слова, будто он придумает что-то ещё, могут оказаться очень трудно осуществимыми. Если проанализировать во времени его способность генерировать идеи, то наблюдается явный спад активности за последние три-четыре года. С чем это связано? Казалось бы, у него прибавилось опыта, усовершенствовались навыки, расширились знания. Может быть здоровье? Но электронный диагност никаких проблем не выявляет. Мозговая деятельность в норме, общее состояние хорошее.
Тогда в чём дело? Макс вспомнил свою аналогию со шлангом, на который наступил мальчишка. Как ни странно это выглядит, но это самая подходящая модель. Если представить себе, что мысли приходят в голову… а ведь верно, именно так и говорят: «мне в голову пришла мысль». Так вот, если мысли приходят в голову откуда-то, и, если этот канал их поступления пережат, как шланг, то есть потерял свою пропускную способность, тогда это может быть причиной спада активности. Всё просто. Вот только неизвестно, как эту пропускную способность восстановить, от чего она вообще зависит.
Макс встал, подошёл к окну. Сатурн висел слева, как будто выглядывал из-за угла и приподнимал свою шляпу в джентльменском приветствии. Макс сделал жест рукой, будто тоже приподнимает шляпу.
– Доброе утро, сэр Сат – произнёс он возвышенным тоном – Что посоветуете, утопить друга или надеяться на удачу, что канал откроется, и мысли вдруг польются из него золотым потоком?
Сэр Сат молча спрятался за кромкой окна.
– Намёк понял, я должен решить сам. По сути вопрос стоит просто: я или он. Но только чаши весов разные. На моей удобство, уют и благополучие, а на его – страдания и смерть.
Макс плюхнулся навзничь на койку, подложил руки под голову.
Конечно никто никогда его не осудит и даже не узнает об этом. Но достаточно того, что он знает сам. А может так и надо? Может просто поступил в соответствии с протоколом? Это же не он выдумал эти правила и законы, обрекающие людей на страдания и смерть. Выживать в космосе трудно, может действительно бесполезные члены общества не достойны коптить небо? Ведь эти законы наверняка выдумывали умные люди. Действительно, чем он лучше других, чтобы переделывать закон. Да, надо жить, как жил, жить, как все.
– Боб, сколько времени осталось у Коста?
– Шесть минут.
– Вот что, Боб, зарегистрируй мою идею… – Макс вздохнул, закрыл лицо руками и тихо добавил – на него.
***
Макс думал. Пытался думать. Прошло восемь лет после его взлёта, когда мысли вдруг начали струиться бесконечным серебристым потоком. После того как Лана от него ушла, Макс построил новый дом, определил Тину в лучший университет, купил скоростную машину для перемещения по всей системе.
Но постепенно поток мыслей иссяк. Макс даже начал изобретать свою систему стимулирования мыслительной деятельности. Он перепробовал множество методик успокоения сознания, концентрации, учитывал влияние внешних факторов. Все эти его исследования сами по себе могли составить некое изобретение, но результата он так и не достиг. Выдумывать становилось всё труднее, доходы падали, и Макс начал экономить.
Да ему самому собственно много и не нужно, но вот Тина… Она привыкла к достатку и никогда денег не считала и отчёта не давала. Вот и сегодня она куда-то пропала, даже не поставив отца в известность. Макс не замечал, как его дочь взрослела и начинала жить своей независимой жизнью.
В шёлковом тёмно-синем кимоно Макс сидел неподвижно, скрестив ноги и закрыв глаза на огромном зеленом листе слегка покачиваясь на искусственных волнах пруда, окружённый множеством живых лотосов и пытался думать.
– Тина причалила ко второму терминалу – бархатно сообщил Боб.
– Почему не к первому? – подумал Макс, а вслух сказал – непослушная девчонка, позови её ко мне.
Через минуту Тина появилась в зелёных зарослях на краю пруда.
– Пап, ну, прости! Ну должна же я была Павлика отвезти после игры.
Тина ловко перепрыгнула с одного плавающего листа на другой и обняла папу.
– Ну, ты хоть выиграла?
– Конечно, но это не делает мне чести – она уселась перед отцом и легко скрестила ноги в позу лотоса – Он еле ползал по площадке и с трудом добрасывал мяч до кольца. У него маленький дом, и двигаться ему негде. Выиграть у него мне ничего не стоило. Хорошо, что я хоть иногда могу пригласить его в наш спортзал, да вот только живёт он возле Юпитера и добираться ему до нас на общественном транспорте три дня. Вот я и подумала, что надо его подбросить на машине. Полчаса – и дома.
– Подбросить… – недовольно буркнул Макс – Ты хоть знаешь, сколько такая подброска стоит?
Тина опустила голову.
– И вообще, я хочу с тобой поговорить.
Макс встал. Боб тут же подогнал его лист к берегу. Макс сошёл на траву и вальяжно расположился в кресле рядом с цветущей азалией. Тина последовала за ним, но второго кресла рядом не было, и она осталась стоять перед отцом как провинившаяся школьница.
– У нас сейчас не то положение, когда можно швырять деньги направо и налево. Тебе надо окоротить свои эти… развлечения. – Видно было, что Макс подбирает слова с трудом. – И вообще, я запрещаю тебе брать машину без спроса.
– А я и не брала – обиженно отвернулась Тина.
– Как это не брала? Что ты говоришь? На чём же ты возила своего Павлика?
– На своей.
– Только этого мне не хватало! Чтобы дочка сбрендила на почве неразделённой любви. На какой своей? Ты даже не знаешь, сколько она стоит!
– Боб знает. Скажи ему, Боб.
– Вчера Тина купила последнюю модель Крэйсвагена за 870 миллионов универсальных денежных единиц.
– Что? Какой Крэйсваген? Что за бред? Где… Что… Боб, выключи ты, наконец, этот ветер… Откуда? Откуда у неё деньги?
– Позавчера Тина зарегистрировала идею и получила гонорар.
– Какая у неё может быть идея? Она еще институт на окончила! Какой гонорар? Почему я ничего не знаю?
– Боб, я сама… – Тина подняла ладошку, останавливая электронного помощника – Пап, ну, я хотела сделать тебе сюрприз. Думала, что тебе будет приятно узнать, что твоя любимая дочь открыла закон потоков. Рассказать?
– Ещё бы! Попробуй только не рассказать!
– Это всё благодаря тебе… что ты совершил тот благородный поступок, помнишь? – Тина присела перед отцом на корточки и положила руки на подлокотники кресла – Ну, когда ты спас своего товарища, а сам чуть не попал в общежитие. Ты пожертвовал для него своим благополучием и в результате у тебя открылся поток. Ну, то есть к тебе стали приходить мысли. Просто ты не обратил внимания, что эти события связаны. Помнишь, ты говорил, как будто кто-то наступил на шланг и перекрыл поток. Я попросила Боба собрать статистику по подобным случаям, проанализировала и пришла к выводу, что поток открывается, когда ты заботишься не о себе, а о другом человеке или обо всех людях. Получается, что на шланг наступает человеческий эгоизм. Ну, потом обобщила все эти мысли в закон потоков и зарегистрировала. Боб сказал, что знание этого закона поможет всем-всем людям. Пап, это наше с тобой общее открытие. Ты – его непосредственный участник.
– Да-а уж… – задумчиво произнёс Макс.
– И ты можешь брать машину в любое время. Ведь главное – не то, что ты делаешь, а можешь ли ты подумать правильную мысль подумать о других. Понимаешь? Только подумать.
– Понимаю… – Макс медленно встал, чмокнул дочку в лоб и направился к себе – только подумать – произнёс Макс, а про себя подумал – Вот тебе и дочка! Как быстро выросла, подумать только!
2
Гениально!